В этом процессе иоахимитская мысль ширилась в невообразимых до этого времени направлениях. Нигде этаэкспансия не была более откровенной, чем в «культе Гульельмы», который возник в Милане в 1270-е годы. Гульельма и ее последователи приняли иоахимовскую модель истории, основанную на Троице, но придали ей форму революционного феминизма. В течение эпохи Сына, утверждали они, Слово Божье было воплощено в мужчине; в течение эпохи Духа Слово должнцбыть воплощено в женщине, а именно — в самой Гульельме.

Смерть Гульельмы в 1282 году не преуменьшила ее значимости. Она, как ожидалось, восстанет снова, ниспосылая Святой Дух вниз в языках пламени и осуществляя руководство феминизированной церковью. Папа и кардиналы все будут женщинами; вместе они обратят неверующих и установят новый мировой порядок. Вместо того чтобы искать равенства в церкви, последователи Гульельмы хотели захватить власть для себя, инвертировать отношения полов и открыть эру феминизированной духовности. Короче говоря, эпоха Духа должна была стать эпохой Женщины.17

Среди других радикальных вариантов иоахимизма одним из наиболее поразительных были «апостольские братья» во главе с харизматичным монахом по имени Дольчино, руководящим ими из Ломбардии. На их взгляд, история проходила четыре стадии: стадии отцов, святых, монахов и самих «апостольских братьев. Но со временем отступление человека от веры испортило Божью работу: эпоху святых в течение пятого столетия ниспровергла институционализация церкви, так же как эпоха монахов была подорвана обмирщением францисканцев и доминиканцев в течение тринадцатого столетия. Но теперь, с «апостольскими братьями», все будет отлично. Теперь уже больше отступлений от веры быть не должно. Откровенный обмен мнениями с антихристом, как сказал Дольчино, должен будет произойти около 1304 года, после чего «апостоль-ские братья» введут верующих в эпоху Духа.

Этот процесс поведет к полному очищению существующей церкви, которая ныне пребывает полностью под управлением антихриста. Агентов антихриста определить было легко: это были все те, которые оказывались не согласными с Дольчино; как оказалось, их было слишком много. Дольчино ожидал, что все они будут укрощены мечом Божьим при некоторой помощи короля Сицилии. Папа, иерархия и большинство священников будут уничтожены, освобождая путь духовно восстановленному ордену с «апостольскими братьями» в его ядре. Когда приблизилось критическое время, Дольчино увел своих последователей в горы, откуда они могли наблюдать катастрофические события в относительной безопасности, мало чем отличаясь от «ветви Давидовой» много столетий спустя. Но ни Бог, ни король Сицилии не чувствовали себя склонными выполнить свою историческую миссию. Отступление от веры, очевидно, достигло высоких постов и не ограничивалось человечеством.

Большую часть 1304 года «апостольские братья» провели в ожидании. Ничего не случалось. Весь 1305 год они также ожидали. Тем не менее ничего не случилось. Но затем, в 1306 году, они получили больше, чем ожидали. Папа Клемент V, который не отнесся доброжелательно к тому, что его характеризовали как антихриста, организовал против них крестовый поход. Фантазии насилия «апостольских братьев» противостояло реальное насилие церкви. Апостолики бились насмерть, а Дольчино был сожжен на костре как еретик. Но даже тогда его идеи сохранились. Позже, в четырнадцатом столетии, появлялись сообщения, что его последователи просочились в среду францисканцев и инквизиция держит их под пристальным наблюдением.18

Так как цикл гонений и радикализации продолжался, силы религиозного консерватизма обрели своего самого мощного лидера в Иоанне XXII, который взошел на папский престол в 1316 году. «Бедность — достойна, — объявил он своей папской буллой 1317 года, — но целомудрие — лучше, а смирение — лучше всего».19 Что это практически означало, стало ясным в следующем году, когда четыре францисканца были сожжены в Марселе за ересь. Могила Оливы в Нарбонне, которая стала местом поклонения для францисканцев, была разрушена, а его останки — выброшены. Его писания были в конце концов осуждены. Все это было прелюдией дальнейших репрессий. В течение 1320-х годов сотни «странствующих» погибли в огне; так церковь пыталась искоренить иоахимизм и навязать смирение.

«Благочестивым», «странствующим» и фратичелли — целой сети апокалиптических движений, которые ожидали критический 1335 год, теперь представлялось ясным, что пророчества Оливы действительно осуществились. Церковь стала «вавилонской блудницей», а Иоанн XXII был антихристом, пришествие которого предсказывалось давно. Если вы хотите найти ересь, сказал один «странствующий» своим инквизиторам, все, чго вы должны сделать, — это взглянуть в зеркало. Гонители — как раз те, кто допускает ошибку в вере, утверждал он, а не «странствующие», которые следуют истинному христианскому идеалу евангелической бедности.

Эпоха Духа была близка, и подтверждение приходило со всех сторон. Наиболее поразительным было видение женщины из Монпелье по имени Бонета. Ребенком Бонета совершила паломничество к могиле Оливы. В своей дальнейшей жизни, однажды, после францисканской церковной службы, она вознеслась на небеса, где Христос объяснил ей настоящее и предсказал будущее. Олива, было сообщено ей, уже положил начало третьей эпохе и его писания были новым «вечным евангелием» от Святого Духа, упомянутым в Откровении Иоанна.

Христос продолжал сообщать ей, что Бог лишил церковь своего благоволения, когда она обратилась против Оливы. Иоанн XXII действительно был антихристом, он обнаружил себя. Как сам Христос был замучен в начале эпохи Сына, так преследование Оливы и его последователей представляло собой второе распятие на кресте в начале эпохи Духа. Более того: сама Бонета, сказал Христос, заложит основание Нового Завета. В начале времен женщина была ответственна за Грехопадение. Теперь, когда само время готовилось к преображению, Бог предопределил другую женщину быть ответственной за спасение человечества, распространяя Святой Дух среди верующих.20

Все совпадало. Антихрист пришел точно по предначертаниям, благочестивые монахи терпели гонения, божественная милость была явлена и мир закончится в 1335 году. Но затем дело начало сходить с рельсов. Предполагалось, что антихрист погибнет в космической борьбе между силами Добра и Зла; по некоторой необъяснимой причине Иоанн XXII мирно умер в

1334 году в своей постели. Затем, так же как прошедший без особенностей 1260 год, наступил предполагаемый критическим

1335 год и прошел без какого-либо заметного отличия в состоянии мира. В отчаянии некоторые из францисканцев («благочестивые») стали утверждать, что Иоанн XXII на самом деле был предтечей антихриста, так же как Иоанн Креститель был предтечей Христа. Но и это не подтвердилось. Никакая, очевидно, злая личность после него не пришла, чтобы исполнить их апокалиптические ожидания. Были торопливо сымпровизированы дополнительные исправления в графике. Эпоха Духа могла начаться в 1360-е, 1380-е или, возможно, даже в 1410-е годы: это было лишь вопросом выяснения скрытых значений в Библии и правильного прочтения знаков времени.

Все эти пророчества, конечно, потерпели неудачу, но в некотором смысле это не существенно. Дело в регенеративной способности самой пророческой системы. В первой половине тринадцатого столетия в значительной степени использовалась абстрактная и символическая схема Иоахима, чтобы защитить или осудить амбиции Фридриха II. К концу тринадцатого и к началу четырнадцатого столетий она была принята и адаптирована францисканскими «благочестивыми», фратичелли, «странствующими», культом Гульельмы и «апостольскими братьями», чтобы объяснить и оправдать их атаку на обмирщение церкви. .Преломляемое под различными углами через призму Откро-|вения Даниила, Иоахима и иоахимистов, будущее оставалось |в большой степени функцией настоящего.

1 Философия Иоахима играла при этом переменную, но су-цественную роль в центральной политической и религиозной борьбе средневекового мира. Но эпоха Духа могла также ин-1]ерпретироваться в крайне индивидуалистических терминах и 1родвигаться в направлении мистического революционного анархизма. Вскоре после того, как Иоахим сформулировал свое видение будущего, группа радикальной интеллигенции в, новом Парижском университете стала утверждать, что ключ к Новой эпохе может быть найден в, казалось бы, безобидном стихе во втором послании Павла Коринфянам: «Где Дух Божий, там свобода».21 Утверждали, что те, кто был вдохновлен э. ухом Господним, продвигались на более высокий уровень, чем их ограниченные плотью братья и сестры. Когда вы становитесь воплощением Духа, вы, по определению, неспособны к греху; как только вы стали неспособными к греху, вы больше не связаны правилами морали, которые ограничиваю^ малых смертных. Дух Божий — внутри вас; это — свобода.

То, что это означало, помимо прочего было полным освобождением от традиционного учения, которое осуждало нож-целения плоти, связывало с духовностью целомудрие и настаивало, что секс — это тягостная обязанность, которая может исполняться лишь в браке с узкой целью произведения потомства. Духовная эмансипация ассоциировалась с сексуальной свободой, к вящему ужасу церкви. «О какое беспредельное безумие, — воскликнул аббат Сент Виктор близ Парижа, — какое отвратительное самомнение, что прелюбодей, любовница мужа, тот, кто отягощен позором, сосуд греха — должны называться Богом!» «Они совершали изнасилования и прелюбодеяния и другие действия, доставляющие удовольствие телу, — продолжал он. — А женщинам, с которыми они грешили, и простым людям, которых они обманули, они обещали, что грехи не будут наказаны».22

В этом движении также присутствовал сильный мессианский компонент, поначалу выраженный в вере, что Римский Папа и Католическая церковь будут уничтожены в течение пяти лет. Всего этого было слишком много для епископа Парижа, который в 1209 году попытался подавить ересь: тем, кто отречется, — пожизненное заключение, атех, кто этого не сделает, — сжечь как еретиков. Большинство отречься отказалось. «Когда их вели на казнь, — сообщает средневековый летописец, — возник такой яростный шторм, что никто не сомневался, что воздух сотрясался существами, склонившими этих людей, теперь собирающихся умереть, к их великому греху».