Европейские термины «эстетика», «эстетическое» были заимствованы из греческого языка. Например,- «а181Ье818» у Платона, как, впрочем, и у всех других греческих писателей, означает «чувственное восприятие», «ощущение».

Различие «чувственно воспринимаемого» и «эстетического» отсутствует в истории философии вплоть до XVIII столетия. Только с немецкого философа А. Г. Баумгартена (1714—1762) намечается разграничение «ощущения» и «чувства». Но даже родоначальник классической немецкой философии И. Кант понимал под эстетикой область чувственных ощущений и восприятий. Что касается Баумгартена, которому философская мысль обязана использованием термина «эстетика» для указания на самостоятельный раздел философского знания, то он понимал под эстетикой теорию чувственного познания; красота же определялась им как «совершенное чувственное познание».

Указанная традиция не затухает и в XX столетии. Так, на раннем этапе своего творчества выдающийся советский психолог Лев Семенович Выготский (1896—1934) считал, что эс? етику можно определить как дисциплину прикладной психологии, не отменяя при этом известную автономию эстетики.

Если подходить с этими мерками к анализу произведений, например, Гашека, то получится, что на главенствующую роль в рамках философии будет претендовать теория познания, опирающаяся на понятия «чувственное» и «рациональное». В таком случае неунывающий весельчак Швейк предстанет в качестве довольно примитивного субъекта чувственного познания, поступающего иррационально с точки зрения подпоручика Дуба, который воплощает в себе критерий «казарменной рациональности». Всякий здравомыслящий читатель скажет, что подобное философствование может вызвать только нестерпимую скуку, и будет прав, ибо эстетика в данной трактовке выглядит очень непривлекательно.

Допуская, что эстетика — философская дисциплина, мы автоматически признаем ее отличие от других философских дисциплин, включая теорию познания. Это отличие должно характеризоваться наличием автономной предметной области исследований и познавательными методами.

Что требуется нам для определения указанных параметров эстетики?

Отвечая на поставленный вопрос, будем иметь в виду следующее. Вся история человечества есть, в сущности говоря, история развития культурных посредников между человечеством как субъектом социальной жизнедеятельности и окружающим миром. Сущность этих посредников нельзя исследовать под микроскопом, ибо она коренится не в физическом составе вещества, а является выражением социально-культурных отношений и существует только в них.

Вещи, писал К. Р. Мегрелидзе, переходя из истории природы в историю человечества, делаются документами человека. К числу такого рода документов относятся произведения искусства, которые на разных этапах истории воспринимались и оценивались в соответствии с системой существующих для данной эпохи ценностей. Исследование этих документов может осуществляться искусствоведами, философами, психологами, социологами и т. д.

В настоящее время на свои права в раскрытии сути художественного творчества все сильнее претендуют психология, социология и ряд других гуманитарных и даже негуманитарных наук (например: математика в форме теории информации и кибернетика). Философская эстетика, все время подчеркивающая свое отличие от философии искусства, но плохо доказывающая этот факт, поневоле вынуждена была спуститься с небес умозрительных размышлений на грешную землю прикладных исследований (дизайн, урбанизм, реклама, экология и т. д. и т. п.). Например, в 1986 году канадские эстетики провели конференцию, специально посвященную проблемам эстетики окружающей среды. А за год до этого в Санта-Круз (США) был проведен международный симпозиум по так называемой эмпирической эстетике, на котором обсуждался широкий круг вопросов психоэстетики. Теперь уже совершенно ясно, что в современном мире эстетика не может оставаться спекулятивно-созерцательной дисциплиной, находясь вне всякой связи с эмпирическими исследованиями. Как считают ученые, эстетика, чтобы удержаться на плаву, должна вырабатывать более активное отношение к творческому потенциалу общества, помогая решать не только теоретические, но и вполне утилитарные задачи практического характера. Не случайно философы и социологи отмечают, что в современной мировой эстетической мысли прослеживается четкая тенденция к существенному расширению предмета исследований традиционной эстетики и к формулированию целей новых эстетических специальностей, изучающих закономерности, близкие к художественным. Так, в 1987 году в Амстердаме состоялась международная конференция, посвященная вопросам взаимосвязи литературы с искусством фотографии. Следует также отметить, что на протяжении 80 —90-х годов проводились международные симпозиумы и коллоквиумы по вопросам взаимосвязи биологии и искусства, математического похода к эстетике и т. д. Для ответов на многие из этих вопросов требуется опора не только на новые ценности, но и на теорию этих ценностей, которая тесно связана с социологией и экономикой.

В рамках традиционной спекулятивной философии неоднократно предпринимались попытки соединить воедино понятия «истина» (гносеология), «добро» (мораль и право) и «красота» (философская эстетика и философия искусства) под эгидой понятия «человеческая личность». В результате на свет появилось социальная концепция так называемого эстетического государства, которое, по словам Дж. Читри (США), обязано своим происхождением известному немецкому поэту, драматургу и теоретику искусства И. Ф. Шиллеру (1759— 1805), предложившему и сам термин «эстетическое государство».