Постепенно новый порядок стал укрепляться и его ценности даже стали казаться нормальными: «естественно», сказала «тетя» Лидия, «это — то, для чего вы используетесь. Сейчас вам это может показаться странным, но через некоторое время все это будет вполне обычным». И через несколько лет1 после переворота старое общество казалось частью «невообразимо отдаленного прошлого».33

Все проявления инакомыслия были полностью сокрушены. Протестующие были расстреляны из пулеметов на улицах, а враги Республики были публично казнены в ритуалах, известных как «утилизация людей» — сочетание дикости и спасения. В состав жертв были включены еретики вроде баптистов и католиков; «предатели пола», иначе известные как гомосексуалисты или лесбиянки; и врачи, которые делали аборты. Подобно тому, как государство в романе Оруэлла «1984» направляло репрессии в русло бешеных сессий «двухминуток ненависти», «Республика Галаад» проводила «расчленения», в процессе которых служанки раздирали осужденных насильников голыми руками. Но в действительности так называемые «насильники» были частью движения сопротивления.34

Подобно Оруэллу, Этвуд построила устрашающий образ будущего из материалов настоящего. «Того, что было действительно оригинальным или свойственным лишь Галааду, было не так уж много,—отмечает один из персонажей книги, — ее духом был синтез». Ветхозаветный буквализм религиозных фундаменталистов был объединен со множеством Других методов, от программ принудительного изобилия в Румынии при Чау-шеску до политических чисток на Филиппинах.

«Я не считаю, что род описываемого мной общества обязательно наступит,—писал Оруэлл в «1984», — ноя полагаю... что кое-что, напоминающее его, —может наступить».35 Эти же слова применимы и к «Рассказу служанки». Характеризовать книгу как «параноидальную», как недавно заметил один комментатор, это значит неправильно понимать характер и функцию антиутопической литературы. Вся цель этих усилий заключается в том, чтобы проецировать опасные и тревожащие элементы нашей современности в будущее таким образом, чтобы мы могли воспрепятствовать наступлению этого будущего. Крик предупреждения становится призывом к действию, а призыв к действию становится актом надежды.

Но именно потому, что это базируется на синтезе настоящего, возникает ощущение, что проецируемое будущее — уже с нами. Что же касается Этвуд, то род тоталитарного теократического кошмара, который она описывает, фактически уже наступил, хотя и не в Америке, и не в христианских формах фундаментализма. Напротив, это произошло и продолжает происходить в фундаменталистском исламском государстве Афганистан под властью «Талибана», когда женщинам не разрешают работать и обладать собственностью, исключают их из образовательной системы, лишают доступа в больницы и не разрешают появляться на публике без паранджи. Вымышленная «Республика Галаад» бледнеет в сравнении с действующим режимом «Талибана».

И так мы входим в XXI век со всем многообразием противоречивых образов будущего. В центре «Epcot», описанном Уолтом Диснеем как «живой проект будущего», новое тысячелетнее царство Христово было возвещено (с ошибкой в дате, как и в остальном западном мире) взмахом с космического корабля «Земля» увенчанной звездой палочки в гигантской руке в перчатке Микки-Мауса. «Вдохновляющими темами науки и техники» «Epcot» прославлял достижения настоящего и призывал гостей «открывать захватывающие крупные достижения, ожидающие нас впереди».36 Это был все тот же 1939 год.

Тем временем в Иерусалиме, далеком от зрелища огромной перчатки Микки, камера, молчаливо именуемая точкой Пришествия Мессии на Масличной горе, делает обновленные фотографии каждые тридцать секунд, так что в момент возвращения Мессии вы можете стать очевидцем этого в интернете. Восемь миллионов американцев продолжают считать, что Второе пришествие произойдет в течение их собственной жизни.

В мире астрологии и культуры Нью Эйдж, пророки гибели все еще упорно ищут свою клиентуру. После 2000 года новую дату беды видели 5 мая 2000 года, когда Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн были выстроены в одну линию в направлении Земли, впервые за 6000 лет, что неминуемо должно вызвать новый ледниковый период. Следующая дата была назначена на 17 сентября 2001 года, когда должна будет раскрыта тайна Большой пирамиды в Гизе и мир остановится. И так далее.

В то время как Уолт Дисней продолжает традицию технологического утопизма, религиозные фундаменталисты все. еще ждут Второго пришествия, а Нью Эйдж встречает ледниковый период, видение феминистского будущего продолжает колебаться между страхом и надеждой. В последние годы тем не менее маятник качнулся в сторону осторожного оптимизма, и даже такие ветераны из «жертв феминизма», как Андреа Дворкин, считают, что «патриархат — медленно, медленно умирает».37 Удастся ли отстоять женские права перед лицом христианского, исламского и еврейского фундаментализма — еще неизвестно. Спекулятивные прогнозы Маргарет Мид и крики предупреждения Маргарет Этвуд представляются наиболее релевантными для третьего мира.

В наше время все прошлые портреты будущего — от религиозных и фольклорных до светских и рациональных, от утопических до антиутопических — смешались вместе на сбивающем с толку полотне диссонирующих красок. Мы находимся выше и одновременно ниже видимой гомогенетической внешности, мы содержим в себе множественность и разнообразие и продолжаем противоречить самим себе. И, возможно, это, а не какое-либо единственное, кажущееся важнейшим видение будущего является вечным свойством человеческого состояния. Возможно, в конце концов Вуди Аллен был прав: «Я видел будущее, и оно очень похоже на настоящее, только оно — более растянуто».38