Такие сообщения были частью более широкого народного апокалиптического настроения. На протяжении 1640-х годов мы находим постоянное течение рабочих, которые утверждали, что были сынами Божьими, готовыми возвестить тысячелетнее царство Христово. Они конкурировали за внимание с группой женщин, которые заявляли, что зачали от Духа Святого, и говорили, что собираются родить возвращающегося Мессию. «В течение этих двенадцати лет, — писал один милленарианин в 1653 году, — на этой земле были многие... называвшие себя Христами, пророками, Девами Мариями и тому подобное».19

Представления милленариан были особенно мощны в пределах парламентской армии, где обычно разрозненные и изолированные апокалиптические ориентации объединились в концентрированной форме. Когда роялист Эдвард Симмонс посетил в тюрьме группу заключенных парламентских солдат в 1644 году, их мотивация не вызвала у него сомнений. Мы «подняли оружие против Антихриста и папизма», сказали они ему; «в Апокалипсисе предсказано, что блудница вавилонская должна быть уничтожена огнем и мечом, и это вы знаете, но сейчас — время ее крушения, и не мы ли являемся теми людьми, которые должны помочь ее сбросить?»20

С этими парламентскими солдатами мы приходим к третьей стадии траектории пророчеств, к появлению ультрарадикальных милленарианских сект, миссия которых состояла в том, чтобы проводить пророчество в жизнь. Среди этих сект были бродячие проповедники, кто вышел прямо из средневековой традиции «свободных». Веруя в то, что они стали едиными с Богом, они хотели вызвать не что иное, как тотальную революцию, которая уничтожит епископов, аристократию и короля. Взамен они создадут очень непохожее на наше и самое необычное устройство мира.

Одна такая фигура, Эбайзер Копп, оставила нам яркую картину своего духовного преобразования. Будучи отвергаем каждым, он писал: «Жена моего друга ненавидела меня, мое старое имя опорочено, погублено; меня крайне мучили, истребляли, проклинали, били и ставили ни во что». Затем два ужасных раската грома, сопровождаемых ослепительным светом, возвестили присутствие Господа, который сказал ему, что он изопьет горькую чашу, а затем обретет вечную славу. Он был немедленно брошен в «чрево ада», в «черноту и тьму». Через весь этот ужас он тем не менее нес с собой «небольшую искру необыкновенной, блистательной, невыразимой славы».

Когда Копп вновь появился на поверхности, он видел видения, слышал голоса и стал единым с Духом. Видения и голоса сказали ему, что будет кровь на лицемерном сердце и возмездие во всем мире. Бог был Абсолютным Уравнителем, который одержит верх над богатыми, могущественными и надменными и уничтожит «жирных пасторов, священников, профессоров», тех, кто ответственен за столь большие страдания в мире. Как повествует Копп в своем рассказе, его голос стад неотличимым от голоса Бога. «Я буду чумой для вашей чести, гордости, величия, превосходства и приведу все это к равноправию, равенству, общности, — писал он, — эта шея страшной гордости, убийства, преступного намерения и тирании может быть срублена одним ударом. И мое Я, предвечный Бог, который есть всеобщая любовь, может наполнить Землю всеобщей любовью, всеобщим миром и совершенной свободой».

Богослужение, писал Копп, заключается не только в «совершенной свободе», но также и в «чистом распутстве». Духовная элита, которая была ангелами в человеческом обличье, больше не была связана человеческими законами и конвенциями. Эти пустословы проповедовали, занимались свободной любовью и развивали нечто вроде одержимости сквернословием и богохульством. Чтобы продемонстрировать свою духовную раскрепощенность, они позволяли себе извергать потоки непристойностей. Когда богохульствовал праведный, это говорило о том, что он нарушил человеческие конвенции. Но когда богохульствовал нечестивый и нераскаявшийся, это было совершенно другое дело: Бог низвергал его в ад и смеялся при его уничтожении. «Хорошо! Еще один случай; тот богохульствует по неведению, втемную — это зря, а. этот богохульствует зная — прекрасно».21

Так, тысячелетнее царство Христово будет полным полно одухотворенными людьми, живущими в мире, гармонии, равенстве, любви и свободе, сочетая постоянную внебрачную связь с беспрестанным богохульством и громким хохотом над проклятыми. Но проклятых, как всегда, оказалось трудно определить: революционная анархическая позиция бродячих проповедников способствовала интенсивному фракционированию. В этой апокалиптической атмосфере ограниченные личные конфликты быстро принимали космические размеры.

В 1640-е годы такой харизматический бродячий проповедник, Джон Робине, привлек преданных последователей, но в 1651 году был осужден отколовшейся группой как «последний великий антихрист или воплощение греха». Диссиденты Людвиг Магглтон и Джон Рив получили вести от Бога о тайне личности Робинса. В следующем году Бог поведал Магглтону и Риву, что ониявляются двумя «последними свидетелями», которые объявят Второе пришествие. (Это было по крайней мере несколько более правдоподобным, чем прежнее «явление» в Дании, когда последние свидетели были фактически несколькими селедками.) Магглтониане, обретя известность, считали, что они были единственными истинными пророками, которым было суждено явиться после Христа. С 300-го по 1651 год, когда Богзаговорил с ними, в мире не было никакой истинной веры. Но «эпоха отступничества» закончилась и «приближающийся день пришествия суда Христова» был близок.

Чтобы подготовиться к великому дню, магглтониане проводили большую часть своего времени в сердечных проклятиях в адрес своих религиозных конкурентов, которые, в свою очередь, сердечно проклинали их. «Ты к аду приговорен, откуда ты и пришел, — сказал квакер Уильям Пени Магглтону, — где бесконечный червь будет грызть и мучить твою воображаемую душу в течение вечности». По некоторым причинам Бог решил не посылать своего Сына обратно в эту атмосферу христианской любви и милосердия и Второе пришествие было отсрочено на неопределенное время. Но магглтониане жили и продолжали привлекать сторонников еще в течение трехсот лет. В Лондоне конца восемнадцатого столетия они были частью культурного мира, в котором жил Уильям Блейк. Общая идея Магглтона, что Зверь был «духом или семенем разума», была созвучна собственной позиции Блейка.22

Среди бесчисленных апокалиптических сект, которые распространялись в течение английской Революции, безусловно, самой существенной сектой были адепты «Пятой монархии», которые появились в 1651 году. Ситуация была критической: двумя годами ранее ожидания милленариан достигли нового всплеска интенсивности в связи с казнью Карла I и основания республики. Религиозные радикалы нетерпеливо ожидали пуританской социальной революции, которая расчистит путь ко Второму пришествию. Но вскоре стало очевидно, что ни парламент, ни Оливер Кромвель, ведущий республиканец в стране, не были готовы двинуться в этом направлении. Для радикалов «великая надежда» сменилась растущим чувством разочарования, неудовлетворенности и гнева.

При этих обстоятельствах многие воинствующие пуритане пришли к выводу, что Кромвель был антихристом и Зверь из Апокалипсиса с его таинственным числом 666 захватил страну. Джерард Уинстенли, лидер прото-коммунистическкхдиг-геров, с тревогой отметил, что надпись на парламентские монетах в целом составила ужасное 666. Джордж Фостер, который весьма симпатизировал бродячим проповедникам, предсказал, что парламент падет в ноябре 1650 года, точно 666 дней спустя после казни Карла I.23 Но парламент не падал. Если не будут предприняты решительные действия, Англия будет порабощена силами тьмы. И это был тот момент, когда на сцену выступили «пятые монархисты».

Свое название они взяли из Книги Даниила, с ее странной мечтой о четырех царствах, которые дадут волю нарастающему опустошению на Земле, прежде чем уступить постоянному владычеству Христа. «Потом примут царство святые Всевышнего, — говорит Даниил, — и будут владеть царством вовек и вовеки веков».24 Традиционно эти четыре царства ассоциировали с Вавилонской, Ассирийской, Греческой и Римской империями и кандидаты на пятое царство выстраивались от папства до короля Испании. Но в 1650-е годы группа миллена-рианских революционеров, ведомых такими провидцами и пророками, как Анна ТрапнельиДжонТиллингаст, пришлак выводу, что они и были святой элитой, предназначенной обладать пятой, заключительной монархией.

Вне сомнения, они говорили серьезно. Базируемые в Лондоне, при существенной поддержке в Восточной Англии и в Северном Уэльсе, «пятые монархисты» привлекли около десяти тысяч сторонников, многие из которых были готовы применить насилие, чтобы уничтожить зло и установить Царство Небесное на Земле. Англия, считали они, была избрана Богом, чтобы спасти мир. «Пятые» же «монархисты», в свою очередь, были избраны, чтобы вести Англию.

Весь политический, социальный, экономический и моральный порядок должен был быть опрокинут вверх тормашками. Не будет никакого короля или аристократии, парламент будет отменен, а сами «пятые монархисты» будут править именем Христа. Нераскаявшиеся будут лишены всех прав и собственности, состояние бедных будет улучшено и будет установлен строгий моральный кодекс. Такие преступления, как прелюбодеяние, богохульство и профанация Дня отдохновения (воскресенья), должны быть наказуемы смертью, и новый порядок будет характеризоваться чистотой, умеренностью, простотой одежды и серьезностью цели. Некоторые из более воинственных членов хотели отменить смех. В этом чувствовался сильный отзвук анабаптистов Мюнстера 1534— 1535 годов; действительно, некоторое меньшинство «пятых монархистов» планировало скопировать их программу. Как только Англия будет очищена, «пятые монархисты» намеревались начать международный крестовый поход, который уничтожит силы Антихриста, а учитывая их узкое определение праведных — почти каждого в мире.25

В самой Англии большая часть их враждебности была направлена против Кромвеля, в котором видели предателя революции. Анна Трапнель пророчила, что Бог «разобьет» Кромвеля, и «пятые монархисты» полагали, что они и были предназначены, чтобы принять страну в 1656 году. Тиллингаст пришел к этой дате из чтения Книги Даниила, который говорил о 1290 днях опустошения, и Откровения Иоанна, которое предсказывало, что конец времен наступит 1260 дней спустя. Как мы видели, вообще принималось, что день символизирует год. Если бы могла быть установлена правильная отправная точка, определить дату тысячелетнего царства Христова было бы не так уж сложно. На взгляд Тиллингаста, эти 1290 дней у Даниила следовало отсчитывать от разрушения Храма в Иерусалиме в 366 году, в то время как эти 1260 дней в Откровении начались в 396 году, когда Римские Папы начали присваивать политическую власть. Обе линии, дополняя друг друга, прямо указывали на 1656 год.26