Николай Федорович Федоров (1829-1903 гг.) – философ, представитель “русского космизма”. Центральной фигурой в рассматриваемой нами философской традиции стал Н. Ф. Федоров. Незаконнорожденный сын князя П. И. Гагарина он получил блестящее образование, изучив основные европейские языки. В продолжении четырнадцати лет учительствовал в провинциальных городках России, а позже работал библиотекарем сначала в Чартковской библиотеке, а затем 25 лет в библиотеке Румянцевского музея.

Родоначальником, активно-эволюционной, космической мысли в России, был “искатель истины” Н. Ф. Федоров с его учением “общего дела”. Признав внутреннюю направленность природной эволюции ко все большему усложнению и к появлению сознания, Федоров приходит к мысли, что всеобщим познанием и трудом человечество призвано овладеть стихийными, слепыми силами вне и внутри себя, выйти в космос для его активного освоения и преображения, обрести новый, бессмертный космический статус бытия, причем в полном составе прежде живших поколений. Сознательное управление эволюцией, высший идеал одухотворения мира раскрывается у Федорова в последовательной цепочке задач: это регуляция “метеорических”, космических явлений; превращение стихийно-разрушительного хода природных сил в сознательно направленный; создание нового типа организации общества – “психократии” на основе сыновнего, родственного сознания; работа над преодолением смерти, преобразованием физической природы человека; бесконечное творчество бессмертной жизни во Вселенной. Для исполнения этой грандиозной цели русский мыслитель призывает ко всеобщему познанию, опыту и труду в пределах реального мира, реальных средств и возможностей познавая то, что сегодня кажется еще нереальным и чудесным.

Федоров – сторонник истинного коллективизма (“Жить со всеми и для всех”), направленного на общего врага всех без исключения: смерть, разрушительные стихийные силы, тут кроется источник его безграничного оптимизма: все, одушевленные высшей целью, касающейся конкретно каждого, могут невероятно много, фактически все.

По мнению Федорова, объединение наук должно произойти в космическом масштабе и быть прежде всего преобразовательно-деятельным: в нем практика и знание, доказанное “опытами в естественном размере”, всеобщей регуляцией, сам достигнутый несомненный результат труда становится высшим критерием истины. Лаборатории ученых распахиваются на всю природу, весь мир, углубляются в самого человека, его “физику” и психику, в тайны смерти и зла. Во всеобщую космическую науку о жизни, в том числе науку о человеке, входят все науки, так как жизнь – единая целостность, в которой все взаимосвязано. Жизнь человека затухает, по следующим причинам: стихийность среды, ее разрушительный характер, чему не может противостоять недостаточная емкость человеческого организма, то есть недостаток знания и умения, который, по мысли Федорова, может быть преодолен всеобщим познанием, трудом и регуляцией природы.

“Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, – пишет Федоров, – когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, только тогда он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы”.1 Федоров часто говорит о необходимости глубокого исследования механизма питания растений, по типу которого возможны перестройки и у человека. Человек должен так чутко войти в протекающие в природе естественные процессы, чтобы можно было по их образцу – но на более высоком, сознательном уровне – обновлять свой организм, строить для себя новые органы, иными словами – овладевать направленным естественным тканетворением. Эту способность человека в будущем создавать себе всякого рода творческие органы, которые даже будут меняться в зависимости от среды обитания, действия, философ называет полноорганностью.

Федоров упрекал интеллект человека в природном непонимании жизни. Инстинкт же, напротив, органичен, он изнутри интимно чует мир. Если бы инстинкт мог озариться сознанием, то проник бы в самые недра жизни, ведь сам он “продолжает ту работу, посредством которой жизнь организует материю”. В человеке есть неразвитые зародыши такого “инстинкта”. Это прежде всего интуиция. Через нее можно скорее и глубже если не осознать, то смутно почувствовать саму суть вещей, суть жизни. Творчество самой жизни, “органический” процесс, за счет разбуженных и развитых ресурсов интуиции, сознательное овладение тем “органосозиданием”, которое доступно “творящему стану” самой природы на уровнях инстинкта. Федоров предлагает реалистический путь преобразования законов природы, ведущий к бессмертию.

Взгляды Федорова близки ноосферной теории, это его вывод о регуляции как “правящем разуме природы”, как “внесения в природу воли и разума”. Регуляция природы определяет себя как принципиально новая ступень эволюции, как сознательно – волевое преобразовательное действие, выполняемое “существами разумными и нравственными, трудящимися в совокупности для общего дела”.

Федоров предсказал нынешнее опасное направление во взаимоотношениях человека и природы, называл его утилизацией и истощением природы, утверждая при этом, что цивилизация лишь “эксплуатирующая, но не восстановляющая не может иметь иного результата, кроме ускорения конца”. Да и ноосферный информационный поток содержит в себе идеологии и концепции антигуманные и ложные, осуществление которых или уже приносило колоссальные бедствия Земле, или грозит еще большими, вплоть до гибели самого человечества и биосферы.

Основное убеждение Федорова в том, что божественная воля действует через человека как разумно-свободное существо, через единую соборную совокупность человека, и главная задача человека при этом – сделаться активным орудием воли “Бога отцов не мертвых, а живых”. Общий труд по овладению стихийными, разрушительными силами, восстановление уничтоженного природой “в период ее слепоты”, самосозидание и творческое преображение мироздания – это, считает Федоров, высший эволюционный, нравственный долг всех: и верующих, и неверующих.

Автор философии “общего дела” считает, что сама смерть, ее причины, изменения, происходящие с человеческим организмом в процессе умирания, и особенно посмертное состояние должны войти в круг изучения и эксперимента.

Н. Ф. Федоров не систематизировал свои идеи в научных исследованиях, а записывал на клочках бумаги. “Обладая энциклопедическими познаниями, он оказывал глубокое воздействие на всех, кто общался с ним”. Достоевский, Толстой, Соловьев испытывали его влияние. “Этот загадочный мудрец полагал, что задача, которую возложил Воплотившийся Господь на своих учеников, состоит в постепенном избавлении от разъединения, враждебности, болезни и, наконец, от физической смерти путем духовного совершенствования и научного прогресса”.1

При жизни Федоров практически не печатался, тем не менее его личность и идеи были хорошо известны в образованном московском обществе. Он оказал большое влияние на Л. Н. Толстого, некоторое время они были даже дружны; под влиянием философских идей Федорова в один из периодов своего творчества находился известнейший русский философ В. С. Соловьев. Чрезвычайно заинтересовался его идеями в конце своей жизни и Ф. М. Достоевский. Узнав о желании Достоевского получить более полное представление о его учении, Федоров два лета (только в этот период он был свободен) составлял краткий очерк своего учения, но закончил его после смерти Достоевского. Эта работа, где впервые систематически излагалось учение Федорова, позже составила значительную часть его основного труда “Философии общего дела”.

Впервые работы Федорова были опубликованы после его смерти учениками. Апокалиптические идеи, основывающиеся на христианском учении о конце света, оказывали большое влияние на взгляды многих русских мыслителей. Не исключением был и Федоров. Но в своем творчестве он восстает против фатальности этих пророчеств, отказывается их принимать как рок. Он (как никакой другой мыслитель в России), чувствует свою ответственность за людей, живущих с ним рядом, за тех, кто жил раньше и кому предстояло жить в этом мире, он мечтал спасти человечество, мечта о человеческом бессмертии пронизывала все его творчество. но как достигнуть бессмертия, избежать библейских пророчеств, каковы пути, ведущие в будущее? В отличие от многих своих современников, Федоров считал, что эволюция человечества посредством наращивания интеллектуальной мощи (через развитие техники) — это стихийное развитие, иллюзорная форма эволюции, которая ведет в тупик. Технические достижения, решая сиюминутные задачи, одновременно разрушают природу, ведут к гибели, а значит, и гибели человека.

Действительное же бесконечное развитие станет возможным только тогда, когда человек обратит внимание на себя самого, на свою естественную природу и поймет, что развитием необходимо управлять сознательно, Но это сознательное управление эволюцией должно осуществляться, по мысли Федорова, “существами разумными и нравственными, трудящимися в совокупности для общего дела”. Это общее дело, по твердому убеждению Федорова, есть достижение единства человечества. Корень многих бед он видит в разъединенности людей территориальными границами, национальными и социальными перегородками и предрассудками. Но единение людей не должно ограничиваться рамками одного или даже нескольких поколений. Необходимо стремиться ко всеобщему братству, к объединению всех поколений, бывших и будущих. И в проекте “Философии общего дела” рождается утопия о возможности физического воскрешения всех предшествующих поколений для воссоединения человечества, которое должно произойти не только в пространстве, но и во времени. Только тогда разум всех живущих когда либо и живущих теперь сможет сознательно управлять природой, без чего невозможно дальнейшее развитие.

Н. Ф. Федоров усматривает основное зло для человека в смерти, порабощенности его силой природы, он выдвинул идею регуляции природы средствами науки и техники. Высшая цель такой регуляции — воскрешение предков (“отцов”); путь к нему лежит через овладение природой, переустройство человеческого организма, освоение космоса и управление космическими процессами. Воскрешение, достижение бессмертия он мыслит как “общее дело” человечества, ведущее к всеобщему братству и родству, к преодолению всякой “вражды”. “В настоящее время, — пишет Федоров, — дело заключается в том, чтобы найти, наконец, потерянный смысл жизни, понять цель, для которой существует человек, и устроить жизнь сообразно с ней. И тогда сама собой уничтожится вся путаница, вся бессмыслица современной жизни”.[1] Федоров утверждает, что от правильного понимания жизни следует перейти к осуществлению того, что нам открывается. Он называет свою установку “проективной”. “К истории, — пишет Федоров, — нужно относиться не “объективно”, то есть безучастно, и не “субъективно”, то есть с внутренним лишь сочувствием, а “проективно”, то есть превращая знания “в проект лучшего мира”. “Чтобы сделаться знанием конкретным и живым, философия должна стать знанием не только того, что есть, но и того, что должно быть”.

Н. Ф. Федоров делает вывод, что “природу в том несовершенном виде, в каком она, по человеческому незнанию и безнравственности, и поныне пребывает, нельзя в строгом смысле признать произведением Бога — ибо в ней предначертания Творца частию еще не выполнены, а частию даже искажены”. Разделяя точку зрения метафизического теоцентризма, он говорит о “спасении безграничной Вселенной” и думает, что спасение это должно осуществиться на “такой ничтожной пылинке, как Земля”.1 Федоров считал, что раз нам дано познать Вселенную, то значит дано и овладеть ею — нам предстоит “не только посетить, но и населить все миры Вселенной”, для этого и создан человек. В статье “Вопрос о братстве, или родстве, и о причинах небратского, не родственного, то есть немирного состояния мира и средствах к восстановлению родства”, Федоров пишет, что жить нужно не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а со всеми и для всех. Неутомимое желание Царства Божия как полноты, как жизни “со всеми и для всех” не была простой идеей, но была движущей силой всей его внутренней работы, страстным горячим стимулом всех его исканий — его критики окружающей жизни, его размышлений о том, как приблизить и осуществить Царство Божие.

Острое ощущение “небратства” в мире определяет его недовольное отношение к современности, ко всей истории, потому что “история, — пишет Федоров, — есть (в сущности) разорение природы и истребление друг друга”. Он глубоко уверен, что именно человек призван владеть природой и преображать “хаос” бытия в космос.

Федоров выдвигает идею трудового соучастия людей в спасении мира — “все должно быть преобразовано трудом”, “ничто не должно остаться для человека данным, даровым”. Федоров строил “Философию общего дела”, систему “проектной философии”, то есть философии “действия”, а не пассивного созерцания мира. Эта черта и связывает Федорова со всей русской философией, представляя в диалектике русских философских исканий определенную роль.

Федоров в своих проектах “общего дела” отмечает, что творчество самой жизни есть “органический процесс”, суть которого состоит в расширении интеллекта за счет разбуженных и развитых ресурсов интуиции, восполнение частичности человека, сознательное овладение тем “органосозиданием”, которое доступно “творящему стану”, самой природы на уровнях “инстинкта”.

Движет такой прогресс мечта о бессмертии, которая в трудах Федорова обрела достижимые очертания: впервые в истории был предложен реалистический путь опытного познания, преобразования законов природы, всеобщего труда, ведущий к победе над смертью.

Федоров в своих исторических, антропологических, футурологических построениях опирается на сверхприродные разумно-духовные задатки человека, причем с самого его появления как человека, предвосхищая их будущее развитие с полным вытеснением всего животного, “дарового” в нем. Находя в человеке сыновнее чувство, нравственное потрясение от осознания смерти, одаривая его сердцем, Федоров создает теоретическую философскую предпосылку его равноценности и всем (жившим на Земле людям) и необходимости личного присутствия в будущем. Потребность в новой природе рождается глубокой эволюционной интуицией. Федоров распространяет требование творческой активности на эволюцию, на осуществление скачка человечества в богоподобное, управляющее развитием мира состояние.

Н. Ф. Федоров предсказывая опасное направление во взаимоотношениях человека и природы, называл его утилизацией. Предвидя процесс истощения природы, он писал, что цивилизация “эксплуатирующая, но не восстанавливающая, не может иметь иного результата, кроме ускорения конца”.1

Мыслитель был уверен, что ноосферный планетарно-информационный поток содержит в себе идеологии и концепции антигуманные и ложные, осуществление которых или приносило колоссальные бедствия Земле, или грозит в будущем. Человек в антропологических, социальных, исторических измерениях далеко не совершенен, но верит в идеал высшего духовного Человека.

Представители русской философской культуры, призывающие человека к осуществлению его высшей эволюционно-космической цели, были представителями высокой духовности, творческого оптимизма и дарованного природой таланта. Н. Ф. Федоров – подвижник и новатор книжного дела в России, по воспоминаниям современников, знал содержание буквально всех книг Румянцевского музея (в настоящее время это Центральная государственная российская библиотека). Федоров был блестящим мыслителем-энциклопедистом по глубине своих знаний.

В полном согласии с традицией отечественной философии рассматривать любую проблему через призму исторической судьбы России, российской уникальности и богоизбранности Федоров считал, что общее христианское дело, на которое он возлагал все свои надежды, должно начаться в России, как стране наименее испорченной безбожной цивилизацией. Интересно, что Циолковский был лично знаком с Федоровым. Сам Циолковский так вспоминает об этом: “В Чартковской библиотеке я однажды познакомился с одним из служащих. Он давал мне запрещенные книги. Потом оказалось, что – это известный аскет Федоров, друг Толстого, изумительный философ и скромник. Федоров, друг Толстого, раздавал все свое жалованье беднякам. Теперь, я понимаю, что и меня он хотел сделать своим пенсионером”.1 Сейчас трудно сказать в какой степени, но безусловно, что знакомство с Федоровым оказало влияние на становление мировоззрения молодого Циолковского.