Уже в I в. н. э. европейцам был известен народ «Сины», страна которого находилась где-то на краю Эритрейского моря (Индийского океана).

Первые и самые смутные сведения о Китае восходят ко времени завоеваний Александра Македонского (356 — 323 гг. до н. э.), чьи военные походы расширили и углубили знания греков о землях, лежащих далеко на Востоке. В армии Александра были писцы, занимавшиеся описанием земель, и астрономы, наблюдавшие за высотой над горизонтом яркой звезды Канопус (второй после Сириуса по яркости звезды на небе), чтобы определять географическую широту. Были и специально обученные люди, в обязанности которых входило измерение пройденного пути по числу шагов. В результате греческий мир получил много новых сведений о дальних странах, а т&кже о том, в каком направлении и какими путями нужно двигаться, чтобы попасть в эти страны.

Установление греческого контроля над Египтом и большей частью Юго-Западной Азии повлекло за собой оживление географических и астрономических исследований, центром которых стала Александрия в Египте. По мнению ученых, одним из величайших триумфов эллинистической науки было создание географической и астрономо-математической школы, процветавшей в Александрии при Птолемеях (305 — 30 гг. до н. э.). Ее наиболее прославленными представителями были Эратосфен (ок. 276— 194 гг. до н. э.), которого часто называют отцом географии, и Гиппарх (даты рождения и смерти неизвестны, хотя точно установлено, что в 140 г. до н. э. он работал в Александрийской библиотеке), чья деятельность считается кульминационным этапом в развитии древнегреческой географии.

Приблизительно во времена Плиния Старшего (23 или 24 — 79 гг. н. э.), автора энциклопедического труда в 37-ми книгах «Естественная история», эллинистические знания об Индийском океане расширились благодаря появлению анонимного греческого сочинения «Перипла Эритрейского моря», справочника для мореходов и купцов, совершавших плавания вдоль восточного побережья Африки вплоть до Занзибара и в северной части Индийского океана до южной оконечности Малабарского побережья Индии. Появление этого справочника датируется несколькими десятилетиями спустя после смерти Плиния. Для нас данный справочник интересен тем, что в нем указывается на существование земель и островов, лежащих за Индией, а именно: островов Хрисе, земли Серов и у самого восточного края обитаемой Ойкумены (ойкумена (гр. оОштепе от о1кео — населяю) — заселенные людьми земли в представлениях древних греков) — земли Тин. Тин — это первое на Западе использование слова, к которому восходят европейские названия Китая, если не учитывать упомянутой в Книге Пророка Исайи (ХЫХ, 12) «земли Синим», которая, по словам английского ученого Дж. К. Райта, может иметь, а может и не иметь отношения к великому народу Дальнего Востока.

Если Европа длительное время страдала географической «близорукостью», то этого нельзя сказать о Китае. Европа и Индия были «открыты» китайцами задолго до того, как путешественники-христиане побывали на Востоке.

В I в. до н. э. китайцы знали о существовании Римского государства и о путях в Рим по морю и по суше. Посредниками в отношениях между Китаем и Римской империей были парфяне.

Более близкие европейскому уху слова «Чина» и «Махачина» («Великая Чина») использовались индийцами для обозначения Китая.

Зарождение китайской цивилизации уходит корнями в глубь веков. В XIV в. до н. э. в Древнем Китае сложилось государство Инь. В конце III в. до н. э. возникла империя Цинь, потом — Хань.

Но вот грянул XIII век — век монгольского ига, которое было свергнуто во второй половине XIV века.

В XVII в. в Китае установилось господство маньчжуров, длившееся до 1911 года.

Первое взаимное знакомство русского и китайского народов датируется XIV столетием. Прологом к этому послужили драматические события истории XIII века, когда на Русь свирепой, безжалостной саранчой нахлынули монгольские орды. Нашествие кочевников сопровождалось многочисленными захватами пленных, часть которых затем отправлялась в Китай. Там из русских пленников сформировали полк, воины которого были поселены, к северу от Пекина.

Мирные связи Московского государства со странами Востока начали постепенно налаживаться только после изгнания монголов. Свою лепту в установление этих связей внесли служилые люди и такой их передовой отряд, как отважные казаки-землепроходцы. Именно они известили Запад о сухопутном пути в Китай через Западную Монголию.

Первое русское посольство, достигшее Пекина, возглавлял удалой томский казак Иван Петлин. Однако к императорскому двору послы допущены не были. Пришлось ни с чем возвращаться домой.

В 1654 году новое посольство, снабженное соответствующими грамотами и дарами, возглавил Федор Байков. Перед посольской миссией была поставлена задача сбора сведений о всех дорогах в Китай, о торговле внутри страны и возможностях торговли России с Китаем.

Преодолевая невзгоды и тяготы пути, добралось посольство до столицы Поднебесной. Пооббивали пороги, но все без толку. Чашу терпения переполнило навязчивое требование выполнить унизительный этикет при представлении императору. Рассерчал Байков и прекратил переговоры.

Русское правительство всегда давало своим послам точное указание, как им надо вести себя, чтобы «царской чести не порушить». Эти указания были совершенно несовместимы с унизительными обрядами поклонения, которых требовали в Пекине от иноземных послов.

Попытки установить торговые и дипломатические отношения с Китаем в XVII столетии фактически не имели никаких успехов. Однако посольства принесли много новых знания о ранее неизвестных в Европе сухопутных путях в Китай через Монголию и Маньчжурию. Они же послужили толчком к организованному и систематическому изучению маньчжурского и китайского языков.

В 1692 году Петр I (1672—1725, царь с 1682 г., правил самостоятельно с 1689 г., первый российский император с 1721 г.) послал в Китай голландца Идеса для ведения торговых переговоров, а также для получения разрешения на постройку в Пекине церкви для бывших русских защитников Албазии, остатки которых в количестве 100 человек были захвачены в плен маньчжурами и поселены в Пекине 2.

Идее не решил вопроса об албазинцах, так как маньчжурские чиновники отказались вести с ним официальные переговоры, не приняли они и грамоты Петра I, придравшись к тому, что в ней титул маньчжурского императора стоял после титула русского царя.

В начале XVIII столетия в Пекине никого из русских духовных лиц не было, кроме престарелого священника Дмитрия Нестерова, привезенного в Китай пленником и обслуживающего албазинцев.

Купец Г. А. Осколков, прибывший в Пекин в 1771 году с торговым караваном, обратился к китайским властям за разрешением прислать священника. Просьба была милостиво удовлетворена. Вскоре в Китай направилось несколько священнослужителей во главе с архимандритом Илларионом Лежайским.

Китайцы приняли священнослужителей с большим почетом. Архимандриту даже пожаловали чин мандарина 5-й степени. Всем были отведены казенные квартиры, выданы значительные денежные пособия и положено содержание. Последним актом маньчжурское правительство как бы зачисляло прибывших священников на свою службу. Подобная практика выдачи членам русской Духовной миссии в Пекине жалованья продолжалась вплоть до 1858 года.

До 1860 года деятельность русских священников распространялась только на немногочисленных албазинцев. Это значило, что она носила скорее символический характер. Фактически же миссия выполняла дипломатические функции. Такая тонкая дипломатия вполне устраивала китайских правителей, а также царское правительство России, которое не желало вызывать неудовольствие властей и стремилось сохранить легальный источник информации о Китае.

Зачинателем русского китаеведения был Илларион Калинович Россохин (1717—1761), один из первых учеников русской Духовной миссии в Пекине. К концу пребывания в Пекине Россохин хорошо владел маньчжурским и китайским языками, накопил богатые знания о культуре и быте Китая, собрал коллекцию книг.

В течение XVIII века отношения между Китаем и Россией часто осложнялись по малейшему поводу (угон скота т. п.), что отрицательно сказывалось на проведении торговых операций, принося казне и купцам большие убытки. Эти трения русская сторона пыталась сгладить как дипломатическими путями, так и в частном порядке, но, к сожалению, удача не всегда сопутствовала благим начинаниям.

XIX столетие в истории российского китаеведения открылось направлением полномочного посольства в Китай во главе с графом Ю. А. Головкиным. Поскольку посольству придавалось большое значение, в него были включены многие видные петербургские сановники и ученые. Посольскую научную экспедицию возглавил граф И. О. Потоцкий (Ян Потоцкий, 1761 — 1815), автор проекта образования в России Азиатской Академии и всемирно известной книги «Рукопись, найденная в Сарагосе», прославленный путешественник, ученый, литератор.

Посольство Головкина было неудачным. Тем не менее это не помешало снаряжению очередной, 9-й по счету, Духовной миссии во главе с Никитой Яковлевичем Бичуриным (в монашестве — Иакинфом), до монашества - Пичуринским (1777-1853).

Иакинф Бичурин — выдающийся русский востоковед, чей вклад в историю мировой и русской общественной мысли воистину огромен.

Перу Бичурина принадлежат такие работы, как: «Описание Тибета», «Записки о Монголии», «Описание Чжунгарии», «Описание Пекина» и др.

Научная деятельность Бичурина была по достоинству оценена Академией наук, избравшей его в декабре 1828 года членом-корреспондентом по разряду литературы и древностей Востока.

Исключительно большую роль в развитии российского востоковедения сыграл Василий Павлович Васильев (1818—1900).

В 1834 году Васильев был принят на Восточное отделение филологического факультета Казанского университета. В 1837 году он защитил магистерскую диссертацию «Об основаниях буддийской философии». В том же году был отправлен в составе 12-й миссии в Китай, где пробыл 10 лет.

После возвращения из Китая Васильев преподавал вначале в Казанском университете, а затем возглавил кафедру китайского языка Восточного факультета Петербургского университета.

Российская научная общественность высоко оценивает вклад Васильева в развитие науки о Востоке, в частности о Китае. Его три тома «Китайской хрестоматии» служили многим поколениям русских китаеведов полезным пособием для выработки навыков чтения китайских текстов.

Своей научной работой Васильев как бы подвел итоги развитию востоковедения в России XIX века.

Начало XX века ознаменовалось бурными политическими и военными событиями на Дальнем Востоке, которые лишний раз продемонстрировали, что для России «восточный вопрос» — это важный практический вопрос. Понимая это, русское правительство санкционировало уже в конце XIX века открытие Восточного института во Владивостоке.

Из молодых востоковедов начала XX века можно отметить Алексея Ивановича Иванова (1878—1937) и Василия Михайловича Алексеева (1881 — 1951).

Научная деятельность Алексеева позволила российскому китаеведению занять одно из первых мест в Европе.

Яркий след в русской синологии оставил преждевременно ушедший из жизни Отгон Отгонович Розенберг (1888—1919), чья книга «Введение в изучение буддизма по японским и китайским источникам. Часть 2: Проблемы буддийской философии» (Петроград, 1918) была переведена в 1924 году на немецкий язык.

Оглядываясь на путь, пройденный российским востоковедением до начала XX столетия, можно уверенно констатировать, что подавляющее большинство ведущих русских китаеведов прошлого было выходцами из стен Пекинской Духовной миссии. Это не могло не отразиться на идеологической направленности китаистики и выразилось в превалировании филологических и философско-религиозных исследований над всеми остальными.

В 1911 году в Китае произошла революция, увенчавшая борьбу с маньчжурским самодержавием, китайскими феодалами-милитаристами и компрадорами (компрадор (от исп. comprador — покупатель) — в колониальных и зависимых странах местный торговец, посредничающий между иностранным капиталом и национальным рынком). Вождем этой революции и первым временным президентом Китайской Республики стал Сунь Ятсен (1866— 1925).

Революция в Китае и последующие события как в самом Китае, так и в России заставили российских востоковедов переориентироваться на анализ политико-правовых и экономических проблем.