В своем неукротимом желании наслаждаться миром и как бы поглощать его человек не замечает, что незаметно сам поглощается этим миром. Выход из конфликтной ситуации один: от эфемерного наслаждения миром человек должен перейти к его улучшению. Однако волевая тяга улучшить мир сродни своеволию, так как воля именно этого человека еще не есть всеобщая воля. Это своеволие Гегель называет «законом сердца».

Противоположность между законом сердца и законами действительности — новая противоположность, которую человек должен преодолеть. Закон сердца требует практически реализовать добрые намерения в жестокосердной среде. И вот человек начинает мнить высокую серьезность своих намерений, и ему уже кажется, что он превосходит других людей, погрязших в суете будней и не заботящихся о нравственной чистоте своих поступков. Если допустить, что закон сердца приобрел характер всеобщего закона, то происходит как бы остановка сердца, то есть закон сердца вырождается в свою противоположность. Тогда ранее восторженного человека охватывает уныние: он начинает подвергать сомнению законодательную инициативу своего сердца. Не желая признавать свое поражение, такой «преобразователь» мира валит все свои грехи на окружающих людей. Теперь люди кажутся ему не заслуживающими сострадания, отвратительными.

В мире есть много людей, упрямо стремящихся исправить его вследствие гипертрофированного самомнения. Говоря словами Гегеля, биение сердца в пользу блага человечества переходит в неистовство безумного самомнения.

Таким образом, закон сердца — это мнимое добро. Когда человек понимает это, тогда возникает новая форма сознания и появляется реальная возможность перехода от мнимого добра к добру истинному. Этот переход предполагает определенные жертвы. Прежде всего необходимо пожертвовать теми чертами индивидуальности, которые свойственны себялюбцам. Эта жертва есть добродетель.

Абстрактная добродетель, демонстративно громогласно подавляющая себялюбие, но втихомолку любующаяся своей жертвенностью, живет убеждением, что добро в мире зависит от ее активности. Эта активность понимается добродетельным субъектом весьма однобоко, ибо он не желает трудиться, а желает лишь назидать и поучать. В результате «воинствующий» рыцарь добродетели оказывается просто болтуном, вещающим о возвышенном.

Добродетельное сознание, пройдя сквозь горнило житейского опыта, убеждается, что круговорот жизни не так плох, как это казалось ему раньше. Мнимая добродетель всегда побеждается круговоротом жизни. Иного и нельзя ожидать, ибо сила находится на стороне деятельных людей, а не болтунов.

Деятельный человек идет своим путем, не слишком заботясь о расчетах и планах других людей. В этом таится опасность превращения человека в беспринципного делягу, заботящегося только о самом себе. Чтобы избежать этого вырождения человеческой личности, делячество необходимо заменить серьезным делом, являющимся нравственной основой человеческого сознания.

Что такое серьезное дело? Каковы его законы?