Британские философы Джордж Беркли (1684/85—1753) и Дэвид Юм (1711 — 1776) выступают с положениями, ставящими под вопрос устоявшийся образ реальности. Они, опираясь на идеи сенсуализма, находят теоретически необоснованным утверждение об объективном существовании материи, пространства, времени и вообще того, что принято считать законами универсума. По их мнению, убежденность в том, что присутствующие в наших восприятиях явления (феномены) адекватно представляют реальный вещественный мир, есть не более чем следствие удобной привычки, а также философских предрассудков.

Идеи Беркли и Юма содержат в себе мировоззренческий вызов и создают ситуацию, которую Кант расценивает как «скандальную». Он пишет: «Нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас (от которых мы ведь получаем весь материал наших знаний даже для нашего внутреннего чувства) и невозможность противопоставить ка кое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-нибудь вздумал подвергнуть его сомнению».

Аргументация обоих британских философов идет в русле традиции эмпиризма, субъективистские тенденции которого они критически заостряют. Однако цели философских построений Беркли и Юма во многом различны.

Джордж Беркли

Беркли — преподаватель теологии, епископ Англиканской церкви в Ирландии — главную задачу своей философии, которую он называет идеализмом, видит в защите христианства, опровержении материализма и деизма. Его основные философские труды — «Трактат о началах человеческого знания» (1710), «Три разговора между Гиласом и Филонусом» (1713), «Сейрис» (1744). Исходный тезис Беркли: существовать значит быть воспринимаемым (esse — esse percipi). Все качества предметов (цвет, звук, запах, вкус, температура, форма, тяжесть и т. д.) обусловлены нашими ощущениями. Вещь — «совокупность наших ощущений». Чувства нам представляют обитую идею вещи, но не материи. Например, идея яблока складывается из ощущений красного, гладкого, круглого, сладкого и проч., никакого ощущения материи нет.

Идея материи — «лишняя подпорка» для комплекса ощущений, она не нужна. Эти простые рассуждения ведут к крайностям субъективного идеализма, к нелепости солипсизма (от лат. solus — единственный и ipse — сам) — позиции, согласно которой признается единственно реальным существование сознания данною человека. Дени Дидро, отстаивая материалистические взгляды, сравнивает человека с чувствующим инструментом, по клавишам которого ударяет окружающая природа и сами люди; человек — одновременно и инструмент, и музыкант.

Солипсизм — фантазия «сумасшедшего фортепиано», вообразившего, «что оно есть единственное существующее на свете фортепиано и что вся гармония Вселенной происходит в нем»1. Солипсизм лишает смысла науку и человеческую деятельность вообще, поэтому философы субъективно идеалистической ориентации стремятся уйти от него, для чего допускают существование родового, сверхиндивидуального сознания или Бога. Для Беркли последнее совершенно очевидно: восприятия людей схожи, поскольку на них действует внешняя сила — Дух, а то, что они представляют как вещи, суть «суммы идей в уме Богя».

Дэвид Юм

Своеобразные черты приобретает британское Просвещение в философии Юма (шотландца по происхождению), в которой ценность совершенствования индивида, существа разумного и общественного, в его земной, практической деятельности утверждается с позиций скептицизма, субъективизма и психологизма. Интересы Юма сосредоточены в общественно политической сфере, современникам он известен как философ, историк и дипломат.

Главные философские произведения Юма — «Трактат о человеческой природе» (1739), «Исследование о человеческом познании» (1748), «Исследование о принципах морали» (1751). Д. Юм выражает сомнение в существовании не только материальной, но и духовной субстанции, предвосхищая тем самым идеи позитивистов Для подтверждения своих воззрений он обращается к гносеологии сенсуализма, развивая положения Локка и Беркли в направлении агностицизма. Юм рассматривает в качестве первичных данных сознания непосредственные впечатления опыта (ощущения). Производными от них являются вторичные данные:

  • 1) чувственные образы памяти — «простые идеи»;
  • 2) впечатления внутреннего опыта (аффекты, желания, страсти).

Сложные идеи — «ассоциации простых». Выйти за пределы феноменов сознания нам не дано (феноменашзм). Объективная причинно-следственная связь недоказуема. «Следствие» не содержится в «причине», логически не выводится из нее. То, что мы называем «причинностью», есть регулярное следование друг за другом («во времени») и друга после друга («в пространстве») явлений А и В. Уверенность в том, что из А следует В, вызвана привычкой. Детерминизм, по Юму, присущ отношениям между различными психическими компонентами: «идеи» — результат впечатлений и ассоциаций. Всякое психическое движение обусловлено, поэтому свободы воли не существует, хотя есть свобода как исполнение намерения.

При этом Юм не отрицает моральной ответственности, полагая, что человек сам выбирает, в какой степени следовать или не следовать добрым врожденным склонностям и разуму. Юм не признает наличия духовной субстанции, того, что считается основанием единства души, личности. То простое и непрерывное, что мы называем своим Я, по его словам, не существует. Личность — «не что иное, как связка или пучок (bund! or collection) различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении».

Юм обнаруживает серьезные изъяны в фундаменте классической философии. Антиметафизическая направленность его мысли более радикальна, чем у Беркли. В свете философии Юма выглядит проблематичным наличие того, что начиная со Средних веков было основными предметами метафизики. Бога, Души и Мира вещей. Это действительно «скандал для философии». Беркли и Юм стимулируют философскую дискуссию по основополагающим вопросам онтологии и гносеологии, подготавливают поворот к субъекту, к исследованию созидательных возможностей человеческого сознания, что приводит, в частности, к возникновению новаторского учения Канта.