Социальной онтологией постмодернизма является постиндустриальное или информационное общество Содержательная сторона постмодернистских взглядов обусловлена культурной атмосферой конца XX в., хорошо выраженной творчеством С. Хантингтона и Ф. Фукуямы. Диалогизм, культурная поли-фоничность, плюрализм и либерализм современного западного общества создали предпосылки для выработки радикальной по отношению к проекту модерн методологии понимания истории и общества. В рамках этой методологии сформулировано основное требование постмодернизма к истории: у нее нет единого основания, и потому единичное довлеет над универсальным, всеобщим.

Историография начала XX в. основана на представлении о том что история — это процесс закономерной смены эпох. Постмодернизм, апеллируя к наступившей эпохе «гиперконформизма», уничтожает все законы, принципы и априорные схемы истории. На их месте оказывается «общество спектакля»; ткань истории, как и социальные связи, наполняются языковыми играми, «олитературивая» историю. История предстает как мягкая, несубстзнниональ ная, межструктурная реальность (время думать о прошлом, а не исследовать его) с доминированием коммуникативного фактора. Рост поверхностного уровня, нарциссизм настоящего, одновременность разновременного создает ощущение «конца истории» (Фуко), «конца социальности» (Бодрийяр). Новая эпоха ничем не обязана предыдущей и ничего не передаст последующей, поскольку основана на «радикальной прерывности». В свою очередь, подобная прерывность содержит в своем центре «личность-текст», свободно конструирующую ритм чередования образов и архетипов: ритм, создающий характеристики морально-этической системы и в конечном итоге — структурирующий общество. В постмодернистском дискурсе истории, кроме ритма языка (рассказа), ничего более содержательного нет. Важны не факты, а связи между ними; «океан» сюжета воссоздается по одной капле воды (по личности рассказчика). И, таким образом, сколько рассказчиков, столько и «историй». В книге французского философа Поля Ви-рилио «Информационная бомба. Стратегия обмана» (М., 2002) утверждается, что «технонаука, становясь техно! сультурой, уже не ускоряет Историю, а порождает лишенное всякого правдоподобия головокружительное ускорение реальности». История и реальность разъединяются, история растворяется в информационных потоках, бесконечно плюрализуясь в отражениях виртуальной реальности.

Прогресс объявлен постмодернизмом рутиной, а вера в него — «местечковой» и европоцентристской. Постмодернизм критикует прогресс за техногенность, эмансипацию - за совмещение индивидуальной свободы и общественного порядка, демократию — за императив совести. Вместо привычных ценностей постмодернизм создает поверхностную, горизонтальную модель общества, свободную от утопий будущего и мифов прошлого и ориентированную на технологии права и компромисса.

Хаотизация истории в постмодернистской литературе не могла не отразиться на представлениях о современном обществе и его перспективах. Социатьная доктрина постмодернизма основана на следующих тезисах:

а) общество являет собой не кинофильм, а «моментальный снимок»; противостоит «сфере принципиальной координации» (целостности);

б) в обществе, где возможны проекты и проектирование, отсутствует, по сути, целеполагание; общество теряет интерес не только к высоким, но и к скромным целям, наступает «гипертрофия средств и атрофия целей» (П. Рикер);

в) общество утратило системность и целостность; репродуктивный порядок сменил продуктивный,

г) в информационном обществе изменилась сущность социализации: девиации (отклонения) важнее, чем классическая «спокойная» социальность. Отсюда постоянный акцент на маргинальное™ (М. Фуко), на «черных дырах» социальности — аморфных деструктурированных массах (Ж Бодрийяр), на философии повседневности.

Постмодернизм демонстрирует радикализм по отношению к социальной ор1анизации и ее неприятие, отрицание возможностей личности быть ответственной за свои действия, ее неспособность противостоять могуществу надличностных структур. Поэтому основной лейтмотив — освобождение от гнета власти, традиционных ценностных регулятивов, привычных норм, правил и социальных зависимостей. Такое новое самоощущение индивида в обществе требует и новых этических ориентиров, и они находятся. Так, например, М. Фуко создает ситуационную этику — «этику контекста». Этическая регуляция выражается в желании бросить вызов «любому злоупотреблению властью, «кто бы ни был его автором, кто бы ни был его жертвой». Социальное измерение человечности — это не глобальные нравственные нормы, а интерпретации власти, конституции, их изменение и практическая реализация. Следует предлагать не утопию, а правила интерпретации законов, управления.

Постмодернистский уровень потребления выступает критерием деления на социальные слои. Это общество всеобщего конформизма и компромисса. Социальная парадигма постмодернизма либеральный плюрализм, означающий переход от эпохи «индивидуалистического атомизма» к «плюралистическому молекуляризму». Особое значение имеют здесь рост толерантности, демассификация, значимость «единицы» (отдельного человека), его права и свободы. Либеральные свободы, отказ от политизированности, уникальность человека — те акценты, которые делают постмодернизм привлекательным для интеллектуалов.